admin 07.09.2019
Ирис Белый Читать Без Регистрации
Ирис Белый Читать Без Регистрации 7,1/10 6404 reviews
ЛитМир - Электронная Библиотека > 'Белый Ирис'. Добавить фото. Добавить в мою библиотеку. (СИ) Читать книгу OnLine. Последние комментарии. Open Kids - Мир без войныУ вас крутые песни. Лоу Роберт - Белый ворон Одина Юный ярл Орм по-прежнему возглавляет Обетное. Читать онлайн «Хранительница». Автора Ирис Белый. Молодая девушка лет восемнадцати с белыми волнистыми волосами, которые трепал легкий ветерок взволновано рассказывала.
«И бросилось стадо со скалы и перетонуло все». 1919,март Золотой наперсток Я увидела его вчера в окне антикварного магазина, эту совсем забытую мною вещицу, ненужную, много лет моей жизни прожившую около меня среди ленточек, пуговок, пряжек и прочей ерунды женского обихода, брошенной мною в России.
Это крошечный золотой наперсток, «первый», который годится только для пальчика семилетней девочки. Я долго смотрела на него – он или не он? Через стекло трудно было разобрать рисунок бордюра и не видно было вырезанной подписи. И ведь ничего не было бы удивительного, если бы это оказался он. Многие находят теперь старые свои вещи в европейских магазинах.
Решила взглянуть на него. Волновалась ужасно – даже удивительно – ведь никогда не был он мне особенно мил и дорог, этот крошечный золотой наперсток. Темные тихие предметы в этом магазине, каждый со своей историей, всегда печальной – ибо иначе не были бы они здесь – собранные из разных мест, из разных веков, дремлют, как старые, усталые люди, нашедшие покой и уважение. Вы заметили, что в таких лавках никогда не говорят громко? И звонок у двери звякает коротко и глухо. – Можно взглянуть на маленький золотой наперсток?
Подагрическая рука с сухой чешуйчатой кожей подает мне кривыми пальцами крошечную вещицу – Нет. На том бортик был в листиках. И, главное, надпись – неровными писанными полустертыми буквами вырезанное: a ma petite Nadine.
Это не он, но все равно – этот чужой, чуть-чуть похожий, дал мне все, что мог бы дать он сам: милую печаль зыбких воспоминаний, таких неясных, «мреющих», как в лесной прогалине в солнечное утро испарение согревающейся земли: дрожит что-то в воздухе, ни тень, ни свет – эманация самой земли. Квадратный ларчик из темного душистого дерева. Над замочком серебряная пластинка, на ней вырезана корона, под короной буквы. Какие буквы – не помню. Ларчик трогать не позволяют – в нем опасные предметы: ножницы, иголки и шелковые моточки. Ножницы могут обрезать палец, иголки уколоть, шелковые моточки – спутаться.
И среди этих опасных предметов – крошечный золотой наперсток. – Когда тебе исполнится семь лет, я отдам тебе этот наперсток, – говорит мне моя бабушка. Ларчик – ее рабочий ящик.
– Этот наперсток, – продолжает бабушка, – подарила мне моя тетушка, grande tante, когда мне исполнилось семь лет. Меня очень удивило, что бабушке могло быть когда-то семь лет.
В гостиной висели ее портреты: черные тугие, блестящие локоны, голые плечи в кружевной «берте» и роза в руке. Может быть, это тогда ей было семь лет? – Отчего же наперсточек мне, а не Маше? – спрашиваю я. – Маша старше.
– Оттого что на нем вырезано мое имя, а тебя зовут так же, как меня. Тут вырезано: a ma petite Nadine. Потом помню толстую канву, по которой вышиваю шерстью крестики. На среднем пальце моей правой руки – он. Золотой наперсточек. – Мне его подарила моя тетушка, – говорит бабушка. – Tante Julie. Она была в молодости такая хорошенькая, что ее называли «Жолиша».
Мне рассказывали, что, когда Бонапарт шел на Москву, он как раз должен был проходить через наше имение, что в Могилевской губернии, около Смоленска. И так как Жолиша была очень хороша, то, конечно, Бонапарт увлекся бы ею и пошли бы всякие ужасы. Мне представилось, что «увлекся» значит ужасно кричит, и топает ногами, и никак его не успокоишь.
И я вполне сочувствую прабабушкиным страхам. И вот, ma chere, посадили Жолишу в погреб и продержали там десять дней, а слугам объявили, что она уехала, чтобы не было предательства. Однако Бонапарт прошел стороной. Бонапарт для меня слово знакомое.
– Бабушка, – говорю я, – я знаю про Бонапарта: «Бонапарту не до пляски. Растерял свои подвязки. И кричит: pardon, pardon!» Это, верно, когда Жолишу прятали? Но бабушке песенка не понравилась. – Не надо этого повторять. Это очень грубо. Он был императором.
И откуда вы берете такие пустяки? И были еще рассказы, все в то время, когда крошечный наперсток еще не стал тесен для моего пальца. Рассказывала бабушка, какое было в ее время хозяйство. Как крепостным девкам расчесывали косы с пробором на затылке, чтобы видно было, чистая ли шея.
Платья они носили очень узкие, из домотканины. Ситец считался большой роскошью, потому что его надо было покупать. – Твой дедушка был мот. Он вдруг всю дворню в ситец нарядил. Тогда много об этом его поступке было пересудов.
Вообще тогда почти ничего не покупали. Все было свое. Из хозяйственных продуктов покупали только чай и сахар. Ключик от сих редкостей носила прабабушка на шее. – Детям чаю никогда не давали.
Чай тогда был очень вредным. Все пили сбитень. Это очень было полезно. Приготовляли его из горячей воды с медом и разными специями.
Бальные туалеты для девиц в бабушкину молодость шили из тарлатана – нечто вроде твердой кисеи. Красиво и дешево.
Зиму семья жила в имении в Витебской губернии. Лето – в Могилевской. Переезжали целым поездом. Впереди в карете – бабушка с дедушкой. Елена прудникова википедия. Потом в огромном дормезе бабушкина мать (та самая, с ключиком от чая на шее) и четыре ее внучки. – Среди них Варетта, твоя мама. Потом коляска с гувернерами и мальчиками.
Потом коляска с гувернантками и их детьми. Потом повара и прочая челядь. Раз проезжали по новой дороге мимо большой усадьбы. Хозяин выслал дворецкого просить, чтобы заехали отдохнуть. Заехали, посчитались с хозяином родней – родня сразу нашлась – и вот в тот же вечер – бал. На хорах свои крепостные музыканты: кто шорник, кто портной, кто кузнец – выбирали способных к музыке – все в парадных кафтанах Открылся бал полонезом. В первой паре хозяин дома с бабушкой.
За ним хозяйка с дедушкой. Потом все дети по возрасту, за ними родственники, приживалы, гувернеры и гувернантки. Прогостили несколько дней. – Потом хозяева сами поехали к нам гостить. И тоже всем домом. Очень весело жили. – А наперсточек тогда у кого был?
– Наперсточек тогда был у Надины, моей младшей дочери, твоей тетушки. Она умерла невестой. Пошла в церковь – видит гроб. Побледнела как полотно и говорит: «Это значит, что я должна умереть». Вернулась домой, легла в постель, ничего не ела, не говорила и через несколько дней умерла. Теперь наперсток у тебя, и очень прошу его не терять.
Много лет валялся наперсточек по разным коробкам и шкатулкам: И вот ушел. У кого он там? Кому нужен такой крошечный?
И что видят они в нем? Только маленький кусочек золота.
А сколько эманации в нем наших. Руки четырех поколений прикасались к нему. Та чудесная Жолиша, которую прятали от изверга Бонапарта Наверное, пальчики ее пахли пачулями И детские руки бабушки, строго вымытые яичным мылом, и ручки нежной загадочной Надины, пахнувшие, наверное, резедой.
И духи Герлэна – последнее дыхание моих петербургских кружев и лент Тепло наших рук и дыханий, и излучение глаз, и легкий нажим на ушко иголки, когда мы усердно считали крестики на канве. И он, наперсточек этот, наверное, тоже дал нам что-то свое, какие-то впечатления – твердости, звонкости, и излучения золотого блеска, и невесомые пылинки-атомы, проникшие через кожу, и, главное, то неизъяснимое и неопределимое, что мы называем «влиянием» и в чем дает нам себя без нашей и своей воли каждый человек, каждый зверь, и растение, и предмет, с которым мы входили в общение. И может быть, если только не переплавили его на «нужды пролетариата», и жив еще этот наперсточек, – какие странные сны принес он в чужой дом, чужой женщине и ее маленькой дочке Тоска Не по-настоящему живем мы, а как-то «пока», И развилась у нас по родине тоска, Так называемая ностальгия. Мучают нас воспоминания дорогие, И каждый по-своему скулит, Что жизнь его больше не веселит.??Если увериться в этом хотите, Загляните хотя бы в «The Kitty». Возьмите кулебяки кусок,??Сядьте в уголок, Да последите за беженской братией нашей, Как ест она русский борщ с русской кашей.
Ведь чтобы так – извините – жрать,??Нужно действительно за родину-мать??Глубоко страдать. И искать, как спириты с миром загробным, Общения с нею хоть путем утробным. Passiflora Страстоцвет Passiflora – скорбное слово, Темное имя цветка Орудия страсти Христовой – Узор его лепестка. Ты, в мир пришедший так просто, Как всякий стебель и лист, Ты – белый лесной апостол, Полевой евангелист! Да поют все цветы и травы Славу кресту твоему, И я твой стигмат кровавый На сердце свое приму.
«Он ночью приплывет на черных парусах» Он ночью приплывет на черных парусах, Серебряный корабль с пурпурною каймою! Но люди не поймут, что он приплыл за мною, И скажут: «Вот, луна играет на волнах!» Как черный серафим три парные крыла, Он вскинет паруса над звездной тишиною! Но люди не поймут, что он уплыл со мною, И скажут: «Вот, она сегодня умерла» Край мой Долгою долиною, Росяным лугом Пела я былиною, Резала плугом Лебедью оплавала Сизы озера, Заклинала дьявола Черного бора Плакала незнаемо Зегзицею серою Бран ты мною, край мой, Немеряной мерой! Каб не силы слабые – Тебя, умирая, Песнью вознесла бы я До Господня рая!
«Я не здешняя, я издалека» Я не здешняя, я издалека, Я от северных синих озер Я умею глубоко-глубоко Затаить свой потупленный взор. Только в миг незакатно единый Мне почудился шорох крыла – Мне послышался клик лебединый, И я руки свои подняла Я умею глубоко-глубоко Затаить свой потупленный взор, Чтоб не знали, как плачет далеко Лебедь северных синих озер «Я сердцем кроткая была» Я сердцем кроткая была, Я людям зла не принесла, Я только улыбалась им И тихим снам своим И не взяла чужого я. И травка бледная моя, Что я срывала у ручья, – И та была – ничья Когда твой голос раздался, Я только задрожала вся, Я только двери отперла За что я умерла?
«Пела-пела белая птица» Пела-пела белая птица, Я не слышу ее теперь Мне Господь повелел смириться И с молитвой закрыть свою дверь! И слова я все позабыла – Только песнью плачет душа, – Видно, слишком слаба моя сила, Или песня была хороша И когда мне ночью не спится И ветер гудит под окном, Все мне чудится – белая птица Стучит о стекло крылом Верь мне, Господи, верь! – Я не внемлю, Кто там бьется белой тоской Я земля, обращенная в землю, – Со святыми меня упокой! «Я синеглаза, светлокудра» Я замирал от сладкой муки, Какой не знали соловьи.
Книги Читать Без Регистрации
Сологуб Я синеглаза, светлокудра, Я знаю – ты не для меня И я пройду смиренномудро, Молчанье гордое храня. И знаю я – есть жизнь другая, Где я легка, тонка, смугла, Где, от любви изнемогая, Сама у ног твоих легла И, замерев от сладкой муки, Какой не знали соловьи, Ты гладишь тоненькие руки И косы черные мои. И, здесь не внемлющий моленьям, Как кроткий раб, ты служишь там Моим несознанным хотеньям, Моим несказанным словам.
И в жизни той живу, не зная, Где правда, где моя мечта, Какая жизнь моя, родная, – Не знаю – эта, или та «Вот завела я песенку» Вот завела я песенку, А спеть ее – нет сил! Полез горбун на лесенку И солнце погасил! По темным переулочкам Ходил вчера Христос – Он всех о ком-то спрашивал, Кому-то что-то нес В окно взглянуть не смела я – Увидят – забранят!
Я черноносых, лапчатых Качаю горбунят Цветут тюльпаны синие В лазоревом краю Там кто-нибудь на дудочке Доплачет песнь мою! «Благословение Божьей десницы» Благословение Божьей десницы Над тем, кто грешил, обманул и убил. И стоит у ложа каждой блудницы С белой лилией Архангел Гавриил. И столько знамений и столько знаков, Что находим и видим их, не искав: Славен вовек обманувший Иаков И, обиженный, уничтожен Исав.
Гибель кротких, радость низкопорочных – Оправдан Варавва и распят Христос. А мы на весах аптекарски точных Делим добра и зла единый хаос!
И чтоб было ровно и вышло гладко, Обещаем награду в загробный срок Господи! Вервие разума кратко! Господи, кладезь Твой так глубок! Умираю Гасну мыслью усталой И как все уйду, и как все не пойму И, плача, стараюсь свечою малой Озарить великую Божью тьму!
7августа1921 Проклятие На жизнь и смерть твою, меня сгубившего, Расторгшего восторг объятия, Мою свечу пред Богом погасившего – Великое кладу проклятие! Познаешь ли любовь грядущих дней – Ты именем ее моим зови, В ее очах ищи моих огней, В ее ночах ночей моей любви!
Да не восстанешь ты от сна могильного! В час воскрешения во прахе прахом сгинь! Да будет воля моя – воля Сильного!
И крепко слово мое! «Тоска, моя тоска!
Я вижу день дождливый» Тоска, моя тоска! Я вижу день дождливый, Болотце топкое меж чахнущих берез, Где, голову пригнув, смешной и некрасивый, Застыл журавль под гнетом долгих грез. Он грезит розовым сверкающим Египтом, Где раскаленный зной рубинность в небе льет, Где к солнцу, высоко над пряным эвкалиптом, Стремят фламинго огнекрылый взлет Тоска моя, тоска! О, будь благословенна!
Скачать Бесплатно Книги
В болотной темноте тоскующих темниц, Осмеянная мной, ты грезишь вдохновенно О крыльях пламенных солнцерожденных птиц! «Ты меня, мое солнце» Ты меня, мое солнце, Все равно не согреешь, Ты горишь слишком тихо – Я хочу слишком знойно! Ты меня, мое сердце, Все равно не услышишь, Ты стучишь слишком звонко – Я зову слишком робко! Ты меня, мое счастье, Все равно не утешишь, Ты солжешь слишком нежно – Я пойму слишком горько! Ты меня, мой любимый, Все равно не полюбишь, Я горю слишком ярко – Ты возьмешь слишком просто! «Я тебя целую греховно, как блудница!» Я тебя целую греховно, как блудница! Оторвать не могу я губ своих и рук!
Книги Читать Бесплатно
Бьется, умирая, моя белая птица От стыда и счастья неутолимых мук! В пламенном бреду я слышу чьи-то стоны И знаю, не одна я в этот смертный час – Ослепленный ангел с поруганной иконы Плачет надо мною кровью мертвых глаз. «Поет мой сон Не сплю и сплю, и внемлю» Поет мой сон Не сплю и сплю, и внемлю –.